О том, что пришлось пережить в ту пору Фрейду, свидетельствуют воспоминания его друзей и коллег. Так, сохранились воспоминания Джонса о том, как однажды Фрейду предстояло по поручению Философского общества выступить на конференции, и в самый последний момент перед началом выступления ему была передана записка, в которой Фрейда просили приводить в своей речи только благопристойные примеры, а перед началом его выступления объявили паузу для того, чтобы дамы могли покинуть зал заседаний.

Естественно, что Фрейд отказался от выступления! А в конце своей жизни, в 1937 г., в работе «Конечный анализ и бесконечный анализ» Фрейд, отмечая, что теория психоанализа так до конца и не сформирована, утверждает, что «психоанализ есть не что иное, как любовь к истине». Как дорого достаются подобные утверждения и какой ценой к ним приходят, дано понять только тем, кто следует по жизни тем же путем, которым шел по ней Зигмунд Фрейд.

Именно этой любви Фрейда к Истине мы и обязаны появлению психоанализа. Но Фрейд не строил иллюзий даже тогда, когда пришли успех и признание. Когда наконец после долгой борьбы он получил должность экстраординарного профессора неврологии Венского университета (впрочем, без твердого жалованья, но весьма авторитетную в Вене того времени), Фрейд написал своему другу и коллеге Вильгельму Флиссу: «Я завоевал признание публики, море цветов и добрых пожеланий, как будто роль сексуальности была официально открыта Его Величеством, значение снов подтверждено Советом министров, а необходимость терапевтического психоанализа при истерии признана Парламентом большинством в две трети голосов» (11 марта 1902 г.).